Имя:
Kayr| Каур
597 лет | 8 августа 2417 г.
Аркон; индийский павлин.
Председатель совета; жрец Аматерракши
Арконам запрещено касаться земных женщин, поэтому Кауру приходится делить ложе с женоподобными юношами. Это, конечно, самообман, но не такой уж и плохой. В постели Каур придерживается универсальной позиции, но (чаще) – сверху, как бы это не разнилось с его внешним видом.
В Н Е Ш Н О С Т Ь
Рост:
170 см. Вес:
55 кг. Цвет глаз:
Голубой. Телосложение:
Есть утверждение, что можно приспособиться к условиям, в которых существуешь – слиться с окружающими, стать похожим на них. Иногда это – защита, но чаще – естественная реакция организма. Каур слишком долгое время был окружен Жрицами в сверкающих стенах храма. Женская, утонченная красота будто вошла в него сквозь поры на коже – по капле заполняя всё тело. В конечном итоге он и сам стал походить на женщину – слишком тонкие, даже слегка неестественные черты лица; худое тело, скрытое под дорогим шелком одежды. Каур даже двигался мягко, осторожно, но всегда грациозно - с поднятым вверх подбородком.
Особенности:
Шрам в виде символа Аматерракши, собственноручно вырезанный на правой стороне рёбер.
Х А Р А К Т Е Р
Тактичен, вежлив, умен и хладнокровен. Пожалуй, чрезмерно религиозен. Сказать, что Каур чтит культ Аматерракши - означает ничего не сказать. Он буквально помешан на Богине и всецело зависит от ее воли. Всех, кто против этого, а, значит, и против воли Богини, Каур бы казнил собственноручно самым долгим и изощренным способом.
Каур не знает, что такое вспыльчивость – даже наедине с собой он обычно остаётся спокойным и уравновешенным. Он привык все рассчитывать на несколько шагов вперед – все его слова и даже движения будто спланированы заранее.
Именно поэтому Каур ненавидит, когда что-то или кто-то разрывает продуманную схему (впрочем, у него почти всегда есть запасной вариант). Он будет мстить долго, возможно, нудно и изнурительно, но с тем финалом, который планировал изначально.
Каур знает насколько всё вокруг пропитано сплетнями и заговорами, стоит только повернуться спиной, поэтому никак не может отделаться от приступов паранойи, которые, впрочем, выработали почти безупречную осмотрительность.
Привычки:
Курит (причем только импортный табак).
Б И О Г Р А Ф И Я
Вся жизнь Каура – это религия, почтение и уважение к Аматерракше. И ещё немного к себе как к представителю Богини среди своего народа. Сколько Каур себя помнит, столько он жил в этой вере и с этой верой.
Для всех окружающих он – мудрый жрец с кристально чистой репутацией (а как же иначе), неплохой политик и стратег, способный настроить верховных на более миролюбивый лад. Каур не видел необходимости в поспешном завоевании других планет, это было, как минимум, необдуманно. Гораздо логичней было укрепить свои позиции на земле, которая покорно раскрыла перед арконами «свои объятия».
Жрец и должен быть безупречным в глазах других. Однако, Каур не был таким для самого себя. Ещё давно он заметил, что жрицы вызывают у него весьма неоднозначный интерес. Каур возбуждался, смотря на их обряды, стройные тела, вдыхая пряный, немного цветочный аромат тела. Он не должен был, но ничего не мог с этим поделать.
Унижение, страх, ненависть к самому себе – вот, что испытывал Каур, когда несколько лет назад все-таки поддался соблазну и покусился на одну из Жриц Аматерракши. Божественного чуда не свершилось, и она закончила, как и все остальные земные женщины. Бесплодие и смерть – то, что неизбежно влек за собой контакт с арконом.
Каур сокрушался долгое время, но потом злость сменилась страхом. Тогда, случай удалось замять и оставить незамеченным, но если про него кто-то узнал, то подобная информация могла стать идеальной для шантажа. Про репутацию вообще не могло идти и речи.
С тех пор Каур живет, тщательно (иногда даже слишком) оберегая свой секрет. Ему постоянно чудится шепот за спиной, а взгляд Верховной Жрицы будто проникает внутрь, до самых костей. Этот взгляд будто говорит: «Я знаю правду».
О Б И Г Р О К Е
Возраст:
Связь: 596007645 Пост:
Джонхён думает, что даже не заметил, когда это вдруг стало привычкой. Вот так стоять – выкручивая кому-то руку и почти слыша хруст чужих суставов и костей.
- А теперь повтори, что ты сказал? – собственный голос кажется приглушенным, будто пропущенным через какой-то фильтр.
Парень – старше на курс, и явно из этой богомерзкой золотой молодежи, дергается и что-то бормочет.
- Громче, - хватка усиливается и, кажется, сейчас рука с тонким запястьем и правда переломится.
- Пошел ты, урод, - хрипит парень и в следующую секунду тихо воет от боли в разбитой переносице.
Джонхён прикладывает его о стену не особо сильно, но все-таки ощутимо. В последние пару недель всё было тихо, и Джонхёна устраивало это «тихо». Он молча сносил взгляды, изредка (скорее лениво) показывая средний палец. Но вчера кто-то изрезал его форму, пока Джонхён был в душе. Поступок достойный какой-нибудь прыщавой девочки-подростка, но никак не. Вычислить виновника было не сложно – тот смеялся со своими дружками, едва не сгибаясь пополам. Джонхён не стал бить его сразу, за все эти годы он научился быть осмотрительней. Выжидать, караулить в засаде, а потом нападать, когда жерва этого не ожидала.
- Мне кажется, это неправильный ответ, - усмехается Джонхён и бьёт коленом – точно и четко, чтоб тело под ним со стоном начало съезжать вниз по стене.
Лучи солнца, проникающие через огромные намытые до блеска окна в коридоре, косыми полосами пересекают пространство. Такие ослепительные, что отчетливо видно, как в них двигаются пылинки, медленно оседая на пол. Джонён медленно моргает – раз другой, он словно не может проморгаться. Человек, которому он только что, вероятно, вывихнул запястье, напоминает все стереотипы сразу – такие обычно становятся королями школы на выпускном балу, капитанами футбольных команд, «надеждой своего университета». Надеждой, которая сверкает белозубой улыбкой с обрамленной золотом рамки на доске почета. Очаровательно красивое пустое ничто. Потом он, конечно, купит права, диплом, пару частных фирм на окраине Сеула; будет изменять жене, по вечерам развлекаясь с собственной секретаршей. Всё по чётко расписанной схеме. Джонхёну хочется рассмеяться в это до смерти перепуганное лицо и спросить: «Ты правда такой тупой или просто прикидываешься?».
Хотя, вряд ли этот человек прикидывался.
